Финансовые бури нынешнего года в «Шахтере» недавно вылились в важную кадровую перестановку. Пост директора клуба покинул Леонид Фатиков, при этом руководитель «Беларуськалия» Валерий Кириенко раскритиковал работу подшефного ХК. Экс-директор изложил свое видение последних событий, а также рассказал о напряженном сотрудничестве с Андреем Гусовым и планах на будущее.

— Сложная финансовая ситуация в солигорском клубе в последние месяцы была на слуху. Вы руководили клубом в кризисный период. Когда начались проблемы и почему это произошло?

— То, что случилось в «Шахтере», возникло не на пустом месте. Все пошло с начала этого года. Поступление денег прекратилось из-за проблем со сбытом продукции на предприятии «Беларуськалий».

— Как вы отреагировали на это?

— Я хочу подчеркнуть — ни на одну копейку годовая смета не была превышена. Клуб в это время продолжал полноценно функционировать — поездки на игры, соревнования, питание и прочее. У нас раньше периодически возникали долговые обязательства, но вопросы оперативно решались. А в этот раз мы не видели денег в общей сложности около полугода — первый транш поступил только в июне месяце.

— Какую сумму клуб был должен на тот момент?

— Наш общий долг составлял порядка 15 миллиардов. Примерно половина этих денег в июне была погашена. Но ситуация оставалась сложной. К сентябрю мы получили лишь 28 процентов от той суммы, которая была запланирована изначально на 9 месяцев 2013 года.

— Генеральный директор «Беларуськалия» Валерий Кириенко обвинял руководство клуба в том, что команда в трудный момент жила не по средствам...

— Директор мне, можно сказать, поставил в вину то, что я с 1 января не привел контракты в ту плоскость, которая определилась новым указом. Иными словами, не изменил контракты с учетом новых ставок Минспорта. Я ему объяснял, что соглашения с игроками были заключены ранее, менять их содержание не было никаких юридических оснований. В других клубах платили минимальные деньги — ждали указа. У нас было по-другому.

— Ваши аргументы не были услышаны наверху?

— При всем уважении к руководству «Беларуськалия», эти люди очень далеки от спорта. Они, может быть, хорошие хозяйственники, производственники. Но с хоккеем их практически ничего не связывает.

— Андрей Гусов недавно вспоминал ваше с ним недопонимание в ходе прошлогодней серии плей-офф.

— Мы тогда игрокам не могли ничего заплатить, поставить какую-то цель на финиш сезона. На одной из встреч с командой я действительно сказал, что понимаю игроков и что они могут не выходить играть, раз им не платят денег. После этого добавил, что верю в стабилизацию обстановки. Ведь «Беларуськалий» свои обязательства выполнял всегда. Ребята сказали, что потерпят.

— Станете ли отрицать, что ваши отношения с главным тренером не сложились?

— Смотря что подразумевать под этой фразой. Гусов — неплохой тренер на сегодняшний момент в экстралиге. Другой вопрос — человеческие качества. Но это наши с ним взаимоотношения. Обсуждать их в прессе, считаю, неэтично.

— У вас были профессиональные разногласия с Гусовым?

— Да. И это нормально.

— Какие именно?

— Например, у меня были вопросы по тренерскому штабу, мы их обсуждали. Я видел ситуацию по-своему, а главный тренер отстаивал свою точку зрения.

— Помнится, летние судебные иски тренера и его штаба вас расстроили?

— В той ситуации каждый мог поступить таким образом. И игроки в том числе. Но первыми решились на это тренеры… Только ведь не надо забывать, что тогда был единый коллектив — эти суды подлили масла в огонь. Ситуация стала еще более напряженной.

— Как объясните переговоры Гусова с «Гомелем», которые наставник вел, будучи главным тренером «Шахтера»?

— Понятно, что человек хотел сохранить себе нормальную зарплату, искал соответствующие варианты — с сильным составом и серьезными задачами. Но не получилось. В итоге он остался в «Шахтере».

— Так почему же вы все-таки не сработались?

— Я считаю, каждый должен заниматься своим делом. А не как шестипалый десантник — и тренировать, и деньги пробивать, и состав набирать, и в передаче сниматься… Разносторонний человек. А когда работаешь с таким человеком и нет точек соприкосновения — это очень сложно.

— Вернемся к делам «Шахтера». Вы пытались определить клубную стратегию с руководством «Беларуськалия» в течение года?

— Да, и не раз. По окончании сезона я встречался с учредителями и спрашивал — может, из-за нестабильности с финансированием нам не стоит содержать ту команду, которая была раньше? Может, стоит работать на омоложение? Меня заверили, что все будет в рамках сметы этого года. Мы со спортивным директором Александром Алексеевым стали заниматься комплектованием состава. Началась предсезонка, но ситуация с финансами не менялась.

— И что тогда?

— В середине августа мне дали указание сверстать минимальную смету — только зарплаты персоналу, тренерам и игрокам. Плюс выезды. Руководство предприятия просило подождать до октября, а потому такой план был составлен лишь на два месяца.

— Но ничего не изменилось, и команда была в шаге от забастовки.

— Я не знаю, кто был инициатором этого. То ли Вадим Сушко, то ли группа игроков, то ли один из тренеров. В итоге получилась вопиющая ситуация, которая дала резонанс в прессе. Мне начали звонить руководители, я пытался объяснить, что и почему. Но, видимо, такая ситуация уже не устраивала Кириенко, который почему-то принял решение сменить не главного тренера, как зачастую бывает в таких случаях, а директора...

— Сейчас вас в «Шахтере» сменил Анатолий Беляев.

— Я его хорошо знаю, общался с ним и в тот сложный для клуба момент. Беляев приходил с условием, что с командой рассчитаются по долгам. Так и вышло — под нового директора дали 3,8 миллиарда. Это сумма, которую я, условно говоря, «выбивал» ранее.

— Можно ли говорить, что в «Шахтере» сейчас все стабилизировалось?

— Нет. Проблемы остались. Дай Бог, они разрешатся. Я искренне этого желаю «Шахтеру». Но пока весь город испытывает сложности из-за ситуации на предприятии. Никто не может дать гарантии, что подобное тому, что было в начале года, не повторится. Да и осадок дает о себе знать — игроки уже не верят в стабильность клуба и начинают искать другие варианты продолжения карьеры, более устойчивые. Хотя руководство «Беларуськалия» пообещало погасить абсолютно все задолженности до конца года.

— Вы испытываете разочарование от того, что остались сейчас не у дел?

— Отнюдь. Я же взрослый человек, прекрасно видел и понимал, как все может обернуться. Если говорить профессиональным языком, то я просто устал ждать у моря погоды.

— Поясните.

— Когда клуб не развивается, не идет вперед, когда постоянно долги — это трудно. Честно говоря, не случись ситуации с забастовкой, я сам рассчитывал уйти 1 декабря. Даже несмотря на то, что у меня контракт с «Шахтером» еще на год.

— Неужели кресло директора хоккейного клуба настолько тяжелое?

— Это не так легко, как может показаться на первый взгляд. Большая ответственность за все. Проверки контролирующих органов, кадровые вопросы. К тому же директор — это своеобразная прокладка между тем, кто выделяет деньги, и тем, кто их получает. Игроки ведь думают, что у директора дома тумбочка. Там лежат деньги, но он просто не дает. А понять то, что их нет вообще, — хоккеисту тяжело. Я сам был игроком — знаю, о чем говорю.

— Как можете подытожить солигорский отрезок?

— Я провел там три отличных года. Мне жалко было уезжать. Хотелось бы искренне поблагодарить тех, с кем мы вместе работали, поднимали хоккей, можно сказать, с нуля. Всех болельщиков команды, поддерживавших ее в разные периоды — как в простые, так и в сложные.

— То есть о работе в «Шахтере» у вас исключительно положительные воспоминания?

— Да. Но еще я понял, что нужно ставить перед собой реальные цели. Есть у тебя рубль — на рубль надо и работать. А когда говорят — есть рубль, работай на три, а мы тебе потом дадим еще два — это неправильно.

— В свое время заместитель генерального директора «Юности» Игорь Молчанов утверждал, что ваша месячная зарплата составляет 7,7 тысяч долларов.

— Это неправда. Таких денег я никогда не получал. Если делать такие заявления, то надо предоставлять и соответствующие документы. С другой стороны, считать чужие деньги просто некрасиво. Да и если бы что-то было незаконно в наших финансах, то ситуацией в «Шахтере» давным-давно занимались бы совсем другие органы.

— А каким было жалование генерального директора «Шахтера» в лучшие времена?

— Около трех тысяч долларов — оклад плюс премиальные. Примерно половина на половину.

— Чем планируете заниматься теперь?

— Сейчас хочу взять небольшую паузу.

— Вас вот недавно сватали в Гродно…

— Да уж. Ваш брат журналист написал, непонятно откуда взяв, а потом клубу пришлось делать опровержение.

— И все же — вы частенько появляетесь в гродненской ВИП-ложе на матчах «Немана».

— Меня лично Василий Николаевич Рудько всегда приглашал туда. Ведь я, как и он, был директором хоккейного клуба. В ложе ведь почти всегда находился и губернатор Семен Шапиро. Было неформальное общение, и не только на хоккейные темы.

— До назначения генеральным директором «Шахтера» вы занимались агентской деятельностью.

— В свое время я одним из первых получил лицензию агента КХЛ — в первый год существования лиги. Тогда пробная лицензия выдавалась на год. После того как ушел в Солигорск, уже не мог этим заниматься, так как владел финансами клуба, то есть являлся лицом, заинтересованным в переходах игроков.

— Что теперь нужно, чтобы рассчитывать на получение статуса хоккейного агента?

— Основное официальное требование — наличие юридического образования. Либо у человека должен быть договор, заключенный с юридической компанией. Не менее важна компетентность — человек с улицы в этой сфере не сможет нормально работать.

— Сейчас у вас нет желания вновь стать агентом?

— Если бы я работал все это время, то был бы натаскан, вращался бы в этой среде среди нужных людей. А так я начал, потом бросил. Сейчас подобный вариант не рассматриваю.